Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

— Русский посягнул на нашу реликвию! Уничтожьте! Убейте! Мы несем праведную ярость Уэльса!

Но кельты не двигаются. Моя рука уже сжала рукоять Каледвулха, и они, замерев, смотрят. Слева гремит битва, грохочут молнии. Изо всех сил Али сдерживает натиск «башлашей».

— Милорд, обычай требует дождаться конца попытки, — бросает старый валлиец с красной кудрявой бородой, наполовину сожженной. Из рассечения на его лбу течет кровь. — Раз он взялся за эфес, мы должны дождаться исхода.

Лорд хотел возмутиться, но глянув на застывших солдат, лишь сужает вертикальные, как у змеи, зрачки. Валлийцы чтут традиции — те, что еще помнят.

Глаза Жени лихорадочно блестят. Из клыкастого рта течет слюна. Аксюк почти сошел с ума, как его марионетки.

— Бес, у тебя не получится, — усмехается он. — Это ведь не красивая женщина. Это меч. У тебя не получится его развести, хе.

Не слушая я концентрируюсь на рукояти. Бестия занимает позицию впереди, готовая защитить меня.

Полисплав оттекает с ладони и пальцев. Чувствую гладкость стертой поверхности. Мечом когда-то часто пользовались. От долгого употребления черен стал скользкий, как лед. Клинок сидит как влитой, не поддается, зараза. А что с замком? Присматриваюсь. «Глаза Жамбы» видят энергетические скрепы. Цикличное соединение живы защищает меч, а подпитка из разлитой вокруг энергии не позволяет сесть «батарейке» замка. Единственный способ взломать — обесточить. Но у меня нет подходящего инструмента. Фракталы не годятся. Придется пожертвовать суперчакрой. Другого ничего не успеваю придумать.

Гифер, самый мой интеллектуальный фрактал, миленький, давай же соорудим отмычку. Раз уж меч Медвежути способен заполучить только ментальный «медвежатник».

Секунды тикают. Не отпуская рукоять, подключаю Гифер к суперчакре. Его усики пронзают искусственный «колодец», на тончайшем эфирном покрывале фрактала пляшут узоры, которые создают красочный калейдоскоп. Я давно изучил этот странный язык. Быстрыми мыслекомандами задаю нужную постройку узоров. Гифер сам подправляет меня, где ошибся, предлагает варианты, я соглашаюсь или поправляю сам. Таким Макаром превращаем суперчакру в энергобомбочку. Пробуем. Прощай, мой прокачанный стиль Змиулана. Пока, абилы Рыкаря.

Запуск. Активация. Взрыв.

Внешне ничего не происходит. Разве что кельты и Бестия ощущают, как их «колодцы» прекращают наполняться. Пространство в ангаре отрезается от круговорота живы. Это происходит всего несколько секунд. Дольше и не нужно. Я успеваю энерго-«толчками» в рукоять ослабить замок. Таким образом опустошаю его «батарейку». Подпитки замку взять не откуда, в ближайшем пространстве больше нет энергии.

Я дергаю меч вверх. С жутким скрежетом клинок выходит из щели в камне. Бестия оборачивается на звуки, ее круглые глаза становятся еще больше.

Кельты ахают. Трехрогий лорд отшатывается и едва не падает на руки солдат. Женя кричит бессвязные проклятия.

В моих руках освобожденный древний клинок сверкает, как гроза. Как ослепительная молния в ночи. Как фейерверки в День Победы.

Я указываю гигантским трехручником на лорда-вымеса. Полисплав оттекает с моего лица. С помощью фрактала Метазара надеваю поверх демонского черно-золотого лика человеческую личину.

— Он назвал! — оглашаю сильным, звонким голосом, и бормотанье среди солдат затихает.

Сталь освобожденного Каледвулха вспыхивает золотым цветом. По ангару разбегаются темно-золотые, почти цвета медвежьей шкуры, молнии. Сплетаясь, они вздымаются вверх и образуют огромную оскаленную морду медведя. Родовая тамга Короля Медвежути! А посреди гигантского тотема, прямо в пасти, стою я. Мои серебряные латы отражают золотое сияние меча.

— Он назвал меня вторженцем! Сказал, что на меня падет ярость кельтов!

В стороне оттесняют Али. Безумные марионетки прорываются мимо Крокодила и мчатся прямо на меня. Кельты в ужасе смотрят, как три черных мохнатых монстра несутся на освободителя меча, как огромные штормовые валы. Среди них огромный нетопырь раскрывает широкие кожаные крылья, увенчанные костяными крюками.

Я смотрю на роты кельтов. Испуганные лица, лихорадочно блестящие глаза, дрожащие руки, указывающие на неостановимых трех монстров.

— А я говорю, что я — я! — и есть эта ярость!

Разворот навстречу тварям. Врубаю Холодец, и марионетки становятся медленнее, словно их, как пчел, погрузили в янтарь. Огромный нетопырь уже в воздухе, крюки крыльев блестят остриями. Пригнувшись и подняв кверху меч, я бросаюсь под него. Клинок разрезает тварь от пупа до кадыка. Раскрывается рваная рана, как огромный рот на мохнатом теле. Место, где я только что пронесся, сверху заваливает внутренностями. Ухожу с линии атаки следующего монстра и вонзаю Когти левой руки в жабью морду. Третьему одним ударом сношу голову золотым клеймером.

Оборачиваюсь к кельтам. Мое маскировочное лицо забрызгано кровью. За спиной горит огромная темно-золотая тамга Медвежути. Через рассеянную в пространстве живу она влияет на людей. Не подчиняет, но заставляет внимать владельцу королевского артефакта.

— Убейте его! — гремит лорд-вымес.

— Но, милорд, у него Каледвулх, — колеблется краснобородый кельт. — Обычай говорит…бульклкл…

Внезапно офицер закашливается кровью — из его груди торчит рука трехрогового лорда. Вымес выдергивает влажные красные коги и облизывает пальцы раздвоенным языком. Солдаты в ужасе отшатываются от своего командира. А я провозглашаю откровение:

— Истинный путь кельтов — в истреблении вымесов! — и со всей силы бросаю гигантский меч. — В истреблении ада!

Клинок вонзается в средний рог лорда, прошивает насквозь красную голову. Тишина ошеломления. Кельты в молчании смотрят, как тело вымеса бьется в последних конвульсиях. Я иду к солдатам, они расступаются, словно волны перед ледоколом. Когда моя рука освобождает золотой клинок, ангар взрывается криками. Рев толпы — триумф и пир торжества. Неистовство понимания. Самые эмоциональные падают на колени и плачут. Они тянут ко мне руки и умоляют простить. Мой король, смилуйся! Все остальные же бросаются в сторону Али, чтобы исполнить свой путь. Свой истинный путь.

* * *

— Как всё печально сложилось, — вздыхает Женя, наблюдая, как роты кельтов крушат его марионеток и последних «башлашей». Огненные вихри и песчаные колья громят тварей. Там же употевший Али вытирает пот с зеленого лба. Подмога пришла вовремя, Крокодил уже сдавал.

Мы с Бестией застыли напротив Аксюка. Барона чуть ли не шатает ветром. Худой, сломленный, без марионеток, не знаю, может ли он что-то нам еще противопоставить.

Кроме нас троих на десятки метров вокруг никого. Преклонившие колени солдаты уже очнулись и бросились помогать собратьям.

— Да, — соглашаюсь. — Столько людей погибло из-за тебя, Жень. Но хватит. Твой час настал.

— Ты прав, — грустно усмехается барон. — Даже не понимаешь, насколько сильно прав. А я ведь на самом деле хотел спасти мир. Пожалуйста, поверь мне, Бес! Я всего лишь хотел помочь родным. Алле, Лисичке, маме с папой! Я просто не видел другого выхода…Поверь, прошу!

Слезы бегут по серым впалым щекам. Он вытирает рукавом блеклые водянистые глаза. А когда-то эти глаза лучились жизнью.